Ладно. Можно считать, что я завершила вторую часть рассказа. Дальше будет третья. Чтобы завершить вторую мне пришлось "вырулить" Элли из катастрофы  winks

--------------------------------------

Пребывая в странном настроении: эдакой смеси беспросветной злости, отчаяния и боли, я как сумасшедшая неслась по ночному шоссе, почти не разбирая дороги.
За что я боролась все это время? Эта записка стала для меня символом, талисманом грядущей свободы и справедливости. И пусть я не знала, за что была осуждена Нисса, мне было плевать на это, но у меня было самое – цель. Цель, которая вела меня тонким лучиком среди беспросветного мрака, заставляя забыть о собственном несчастье, о той смеси обиды и разочарований, в которую превратилась моя жизнь.
Корпус.
Корпус – ты все-таки убил нас всех. И тех, кто жил в тебе долгое время, и тех, кто лишь на мгновенье прикоснулся к твоим гнилым стенам. Почему Нисса перестала бороться? Когда это случилось? Могла ли я помочь ей? Изменить ход ее мыслей, не дать дойти до такого….
Корпус. Это ненавистное слово пульсировало в голове алым светом, и мне вдруг показалось, что я снова слышу его противный свистящий голос у себя в голове.
«Да провались ты!» - Я со всей силы ударила по рулю.
Дорога резко вильнула под колесами, натужно скрипнули колодки, и я с трудом выровняла автомобиль, не замечая опасной близости обрыва с правой стороны. Две желтые линии света выхватили тусклые островки травы на обочины, когда машина на полной скорости вошла в поворот. Теперь я не смотрела на знаки, мне было все равно куда выведет меня ночная лента дорожного полотна. Какая разница приеду ли я в Канн или так и останусь затерянной посреди этого чужого для меня мира, где нет ни одного человека, который бы ждал, верил и любил меня….
«Нет, это не Корпус. – Вдруг подумала я. – Это ты, Рен. Именно ты сделал мою жизнь такой, какая она есть сейчас. Это ты убил Ниссу и Эдварда, ты прервал множество линий на середине, ты заставил колеса судьбы вращаться в угодную тебе сторону, не заботясь о чувствах и переживаниях других людей. Это из-за тебя плакал Герберт. Я тебя ненавижу, слышишь? Ненавижу!»
Я понимала, что несу чушь, но уже не могла остановиться. В этот момент мне отчаянно хотелось переложить ответственность на кого-то другого. Лишь бы не я была виновата во всем, что происходит.
Мотор Бьюика ревел и скрежетал, вращая шестеренки с непривычной скоростью, мои глаза едва различали дорогу, но причина была не темноте, что окутала шоссе, причина была в пелене отчаяния и ярости, застлавшей мои глаза. Входя в следующий поворот, я крутанула руль слишком поздно, и два колеса нависли над обрывом, беспомощно вращаясь в пустоте.
Мое сердце екнуло. Я почувствовала, что еще секунда – и я окажусь там, на дне глубокого оврага, похороненная под грудой искореженного металла. И глядя на звезды пустыми глазами, я буду одиноко лежать на острых осколках, уже не заботясь о том, как провести последние дни своей жизни.
Не думая что делаю, я интуитивно навалилась всем телом на дверь. Внутренний голос истошно вопил «Не поможет! Слишком поздно!», но я продолжала упираться и давить. Колеса совершали оборот за оборотом, но не находя опоры, лишь царапали по краю обрыва, срывая вниз мелкие камушки, которые с шорохом уносились в темноту. Я продолжала выворачивать руль, не замечая, что он уже не двигается с места, а мои вспотевшие ладони лишь проскальзывают по нему, оставляя мокрые дорожки.
В тот момент, когда надежда выбраться живой уже почти растаяла, я вдруг почувствовала, как машина вздрогнула и слегка дернулась. Переднее колесо зацепилось за почву и теперь медленно толкало машину вперед, выдирая с корнем чахлые пучки травы, растущие на обочине.
Еще секунда – и заднее колесо тоже встало на дорогу. Мотор обрадовано взревел, словно арабский скакун, целый месяц простоявший в стойле, и не успела я понять что происходит, как машина вылетела поперек дороги и понеслась к противоположной стороне.
Я что есть мочи надавила на тормоз. Коротко взвизгнули шины, моя голова дернулась так сильно, что хрустнула шея, и хотя ремень безопасности не позволил удариться о ветровое стекло, мне все равно показалось, что от мозгов (если они и были) ничего не осталось.
Двигатель натужно чихнул и заглох. Вокруг стало необычайно тихо, и только стрекотание сверчков наполнило ночь тихим равномерным свистом.
Я медленно выдохнула и убрала ногу с тормоза.
Вот так-то…. Всего лишь одна минута неконтролируемой злости могла стоить мне всей оставшейся жизни. Только теперь до меня в полной мере дошло, как глупо все могло закончиться. Я повернула голову и посмотрела в сторону обрыва. Темнота равнодушно расстелилась сразу за краем дороги, молча глядя на меня, безрассудную глупую девчонку и продолжала клубиться туманом в глубине оврага, облизывая голые камни, растекаясь по впадинам и ущельям….
Никто не нашел бы меня там еще года два. Никто бы не смог сказать, куда пропала бедная Элли, однажды выехавшая в сторону Минбурга.
Дура.
Я медленно покачала головой и завела машину. Мне повезло, что вокруг не было других машин, кому бы я могла помешать, ведь своими нелепыми действиями я полностью перегородила дорогу. Все еще качая головой, я развернула автомобиль и медленно поехала вперед, высматривая указатели на Канн.
Теперь мне больше чем когда-либо хотелось туда попасть.