Cпасибо девочки!
-----------------------------------------
Вот уже третий час я медленно брела по пустынной улице. Колени, ободранные об асфальт, нещадно болели, но я почти не замечала этого. Не замечала я и того, что по моим щекам продолжают катиться слезы, а голова раскалывается. Я чувствовала только, как отчаянно кричит от боли разорванное на части сердце, безжалостно искромсанное холодным лезвием невидимого ножа.
Что же ты наделал, Рен? Зачем….
Поиграл со мной, как с симпатичным плюшевым мишкой. Подергал за лапы, посмотрел, что внутри и выбросил в урну на заднем дворе за ненадобностью. И теперь я, как мишка, грустные пуговичные глаза которого навсегда обречены смотреть в бескрайнее небо, точно так же обречена на унылое одиночество.
Рен забыл обо мне.
И теперь я должна попробовать забыть о нем. Никогда больше не вспоминать его красивое лицо, нежные губы, ласковые руки. Забыть, как пахнет его кожа и как звучит его голос….
От горьких мыслей я остановилась и снова разрыдалась. Глаза невыносимо болели, сердце рвалось на части. Всхлипывая, я достала из сумочки зеркало и поднесла к лицу.
Собственный вид потряс меня до глубины души. Белки глаз покрылись красной сеткой лопнувших сосудов, синие зрачки казались неестественно яркими из-за алого ореола. Даже света уличных фонарей хватило на то, чтобы увидеть насколько ужасно я выгляжу. Что же тогда будет днем? Ведь в глазах не осталось ни единого белого пятнышка, сплошная красная пелена. Как я пойду на работу? Как я вообще выйду на улицу?
Трясущимися руками я спрятала зеркало обратно в сумку и двинулась по дороге. Голова сделалась пустой и монотонно звенящей. Мои ноги то и дело запинались об асфальт, глаза начинали пульсировать от малейшей попытки сфокусировать зрение.
Дойдя до ближайшей скамейки, я медленно опустилась на нее и, всхлипнув, закрыла лицо ладонями.
Рен гнал машину на предельной скорости.
Он давно миновал разрешенное ограничение в сто двадцать километров в час и продолжал неумолимо давить на газ. Руки сжимали руль с такой силой, что костяшки пальцев побелели. На шее пульсировала жилка
Холодные глаза внимательно следили за дорогой, губы плотно сжались от напряжения.
Титаническим усилием Рен заставил себя ни о чем не думать. Ни одной мысли. Ни одного слова. Сосредоточившись на вдохе и выдохе, он хладнокровно душил даже намеки на эмоции.
Взвизгнув шинами, машина резко вошла в очередной поворот и, натужно выровнявшись, черной тенью понеслась по пригородному шоссе.
Когда огни ночного города остались далеко позади, Рен немного снизил скорость, высматривая неприметный поворот среди густо растущих деревьев. Наконец его глаза наткнулись на небольшой прямоугольник указателя и он, едва не проскочив поворот, резко вывернул руль вправо.
Машина плавно закачалась по ухабистой дороге, ведущей в лес. Сминая траву и опавшие листья, тихо зашуршали колеса.
Наконец Рен остановил машину на небольшой поляне, затянул рычаг тормоза и вышел наружу.
Небольшой участок земли, покрытый невысокой травой, со всех сторон окружали деревья. Лунного света едва хватало на то, чтобы разглядеть лежащие под ногами коряги. Но это не смущало высокого хмурого мужчину, лицо которого в этот момент напоминало холодную маску. Уверенно двигаясь по поляне, он безошибочно отыскал несколько вбитых в землю железных пластин, сверху которых висели деревянные мишени.
Стряхнув с них маскировку в виде пучков травы и веток, он вернулся к машине и достал из-за пояса два тяжелых металлических пистолета.
Посмотрев на мишени, Рен прицелился.
Его холодные глаза безжалостно впились в самый центр одной из них. Отсутствие света не мешало, он прекрасно видел в темноте.
Накопившаяся ярость, смешанная с болью, выплеснулась, наконец, при нажатии на курок.
Выстрелы, один за другим загрохотали в темноте. Пули пробивали доски насквозь, все новые и новые дыры появлялись в самом центре деревянных фигур. Большие и маленькие щепки с треском отрывались и разлетались в стороны. В течение нескольких секунд всю поляну сотрясал оглушительный грохот.
Рен точным движением откинул пустые магазины, заменив их новыми, и вновь принялся стрелять, безжалостно кроша и разбивая ни в чем не повинные деревяшки.
Здесь, где его никто не мог увидеть, он на какое-то время перестал обращать внимание на выражение своего лица, зубы его сжались, в глазах застыла бесконечная боль.
Продолжая менять магазины, он стрелял и стрелял, пока, наконец, не почувствовал, как напряжение медленно отпускает его тело.
Ярость ушла из серо-голубых глаз, оставив после себя глубокую тоску и печаль.
В последний раз, надавив на курок, он медленно опустил пистолеты вниз и застыл.
Я не помнила, как добралась домой.
Больше всего я боялась, что не смогу заснуть. Никогда. Боялась, что теперь каждую ночь мои глаза будут смотреть в потолок, а сердце невыносимо болеть. Что отныне каждая мысль превратиться в жестокую пытку, а любое изображение в кошмар.
Отворяя дверь спальни, я готовилась к самому худшему. Остаться наедине с собой.
Но судьба оказалась ко мне благосклонна и как только мокрая щека коснулась подушки, я провалилась в тяжелый, полный неясных голосов и отрывочных видений, сон.
Утро наступило внезапно. Кое-как разлепив глаза, я никак не могла понять, где нахожусь и почему мне так тяжело двигаться. Затем, оторвав голову от подушки, я поняла, что лежу прямо в одежде на постели, которую так и не расправила.
Хрипло застонав, я поднялась и почувствовала, что сейчас снова расплачусь. Собрав остатки воли в кулак, я заставила себя не думать о Рене. Медленно качаясь из стороны в сторону, я нехотя впускала в себя сознание того, что с этой минуты мне придется забыть о нем.
Слезы больше не помогут. Не помогут крики отчаяния. Ничто не поможет.
Шатаясь, я добрела до ванной, но как только начала закрывать дверь, в комнате зазвонил телефон.
Пришлось вернуться в комнату и поднять трубку:
- Алло….
- Эллион? Здравствуй. Это Харт.
- Здравствуйте Харт. – Поприветствовала я своего начальника.
- Сегодня поступил новый крупный заказ от «Стэндэд Компани». Будь добра подъехать в офис к половине второго.
Я быстро посмотрела на часы. Оказалось, что уже почти одиннадцать утра. Несмотря на то, что в запасе у меня было почти три часа, я понимала, что не смогу выглядеть хоть сколько-нибудь достойно, даже пролежав до вечера в постели. Все тело болело, будто по нему проехали грузовиком, голова раскалывалась, а руки тряслись, как у пьяницы. В довершении ко всему, я подозревала, что мои кроваво-красные глаза, способны отпугнуть любого клиента.
- Харт, пожалуйста, дайте мне сегодня выходной. Я не могу…. Я очень плохо себя чувствую.
- Никаких не могу Эллион! – Резко ответил Харт. – Это богатейшая компания и то, что они обратились к нам – это редкая удача. Так что ничего не хочу слышать. Отдыхать будешь потом, а сейчас, будь добра работать!
Он отключился.
Слушая короткие гудки, я вдохнула, затем опустила трубку на рычаг и пошла приводить себя в порядок.
Добравшись до офиса к половине второго, я толкнула входную дверь и, минуя приемную секретаря, сразу направилась в кабинет к начальнику.
- Еще раз здравствуйте Харт. – Поздоровалась я и увидела, что он не один.
Напротив дубового стола, в мягком кресле сидел высокий, приятной наружности человек. Он был одет в серый костюм, светлые волосы тщательно зачесаны назад, на руке сверкали дорогие часы. При моем появлении незнакомец поднялся с кресла и вежливо кивнул в знак приветствия.
- Эллион, - голос Харта распирало от важности, - Познакомься – это Марк Стэндэд. Глава корпорации «Стэндэд Компани», о которой я тебе сегодня говорил. Я необычайно рад, что вы лично посетили наш офис. – Добавил он, поворачиваясь к мужчине в сером костюме.- Это такая честь для нас, видеть вас…
- Спасибо. – Перебил его Марк. Голос его прозвучал вежливо, но довольно прохладно. Затем он повернулся ко мне. Лицо его было приятным, внимательные серые глаза несколько секунд изучали мое лицо, наполовину скрытое солнцезащитными очками. – Рад познакомиться с вами Эллион. Мне сказали, что вы ведущий специалист по витражам и отлично разбираетесь в своем деле.
Я посмотрела на Харта. Тот отчаянно жестикулировал за спиной господина Стэндэда, настаивая на том, чтобы я как можно скорее сняла очки. Усмехнувшись про себя, я подумала «Интересно, как быстро после этого ты потеряешь своего драгоценного клиента?»
Сегодня мое отражение выглядело несколько лучше, но глаза продолжали болеть, и краснота не исчезла. Пришлось найти старенькие солнцезащитные очки, чтобы избавиться от ненужных вопросов Харта. Кто же знал, что господин Стэндэд сегодня лично окажется в этом кабинете, и я попаду в неприятное положение, демонстрируя в лучшем случае «невежливость», а в худшем «неуважение» к его персоне.
Чтобы хоть как-то сгладить неловкую ситуацию, я вежливо улыбнулась и произнесла:
- Я тоже очень рада нашему знакомству. И приложу все усилия, чтобы результат от моей работы вас порадовал. Надеюсь, вы простите меня за эту невежливую деталь…., - я постучала указательным пальцем по очкам. – Дело в том, что вчера я получила ожог глаз в солярии, и мне не хотелось бы вас смущать….
- Конечно, конечно. – Понимающе улыбнулся Марк, и Харт мгновенно расслабился за его спиной. – Все в порядке. Так как я уже определился с типом и рисунком витража, то мне осталась лишь показать вам место в галерее, где он будет располагаться. Но боюсь, что сегодня я очень занят и нам придется перенести визит туда на другой день. Я позвоню, как только определюсь с датой и провожу вас туда лично или поручу это кому-нибудь из персонала.
- Конечно. Большое спасибо. Буду ждать вашего звонка.
Марк повернулся и пожал руку Харту.
- Благодарю вас. И всего доброго.
- До свиданья мистер Стэндэд. Мы были рады вашему визиту.
Уже идя к двери, Марк произнес:
- Будьте осторожны в солярии. – Он едва заметно улыбнулся и прошагал к выходу.
- Обязательно. Спасибо…. – Добавила я, глядя вслед его быстро удаляющейся спине.
Почему-то у меня возникло стойкое ощущение, что он не поверил ни единому моему слову.
Я медленно водила пальцем по гладкому горлышку пивной бутылки.
Сидя на широких железных перилах моста, я молча смотрела на протекающую внизу темную речную воду. За моей спиной бесконечным потоком неслись машины, колеса грохотали об асфальт, заставляя перекрытия вздрагивать.
Бутылка в моих руках была уже третьей по счету.
Пытаясь укрыться от боли, я насильно вливала в себя горькую жидкость, в надежде, что это хоть не надолго поможет мне забыться и перестать чувствовать.
Боль и правда немного притупилась. Но, несмотря на это, душа продолжала тихо поскуливать внутри, терзаясь в бесконечных мучениях.
В ночном небе клубились серые облака, воздух пропитался влагой и пылью.
Я тупо смотрела перед собой.
Как он теперь? Где он? Что делает в эту минуту?
Перед глазами возникло знакомое до боли красивое лицо.
Рен….
«Неужели ты уже забыл обо мне? - Я до сих пор отказывалась верить в это. – Почему же ты сделал это? Зачем запретил видеться? Неужели все не могло быть иначе?»
Я порывисто всхлипнула, поднесла бутылку ко рту и сделала большой глоток.
Отчего-то захотелось завыть, нет, закричать в голос, чтобы меня услышал тот, кто, сидя наверху, правил судьбами. И чтобы этот «кто-то» понял, что я не согласна с его решением и не хочу покорно принимать долю, заранее уготованную мне до конца жизни.
Но вместо крика я только тихо произнесла:
- Рен….
В этот момент перед глазами всплыл зеленый номер.
«Черт бы тебя подрал! Как ты сумел насильно вставить мне в голову эти мерзкие цифры? А главное зачем?!»
Теперь мне казалось, что Рен намеренно мучает меня, оставив телефон, по которому я не могу, не имею права позвонить.
Продолжая глотать пиво, я медленно разглядывала светящиеся зеленые цифры. Телефон будто немного плавал в моей голове из стороны в сторону, туманная дымка обволакивала его легким свечением. Но стоило приглядеться к нему более внимательно, как каждая цифра становилась поразительно четкой и будто приближалась.
В некотором изумлении я продолжала смотреть то на одну, то на другую цифру. Раньше я только слышала о том, что некоторые люди обладают возможностью «впечатывать» любую информацию в чужую память, но на себе испытала это впервые. То, насколько болезненным оказался процесс, не вызывал желания повторять его дважды. На некоторое время, забыв о душевной боли, я увлеченно играла номером, то вызывая его, то пряча назад. Это оказалось не сложно и я, как ребенок, которому подарили новую игрушку, раз за разом баловалась им, забыв о том, что сижу на мосту, а вокруг глубокая ночь.
Вдруг первая цифра засветилась более ярко. За ней вторая и третья.
Я испуганно застыла, едва не выронив бутылку из рук.
Что происходит? Почему цифры можно зажигать?
Осторожно включая и выключая цифры, я поняла, что делаю это своим сознанием.
Меня вдруг осенило. И оттого, что я поняла, меня начала бить крупная дрожь.
«Можно вызвать абонента…. Вот так, прямо в голове! И не нужен никакой телефон, не надо жать на кнопки и ждать соединения. Скорее всего, Рен появится здесь, вскоре после того, как я «зажгу» последнюю цифру»
От этой мысли мне стало дурно.
Я резко выкинула номер из головы, перевела взгляд на мутную реку и вздрогнула, когда за спиной пронесся очередной автомобиль.
«Замечательная возможность звонить прямо изнутри. – Я медленно покачала головой. – Только зачем она мне? Эта возможность…. Ведь Рен больше не хочет меня видеть, и теперь он ушел. Вчерашняя встреча стала последней»
С новой силой обрушилась боль. По щекам покатились слезы.
«Насмешка! Вот что это такое. Этот телефон – насмешка. Конечно, как же! Звони дорогая, когда тебе плохо, и я сразу приеду тебя спасать. А когда спасу, снова уеду, чтобы никогда тебя больше не видеть»
Опасаясь, что от переизбытка эмоций упаду с моста, я перебросила ноги через перила и спрыгнула на пешеходную дорожку. Негодование и злость вытеснили боль, заставив холодные пальцы сжаться в кулаки.
- Вот значит, как ты сделал! Герой! Тебе наплевать на мои чувства, но ты выполнил долг, пообещав приехать в случае крайней необходимости. Ну, уж нет, спасибо. Без тебя справлюсь!
Размахнувшись, я ударила бутылку об землю. Сотни осколков разлетелись в разные стороны и остались лежать на бетоне, поблескивая в неярком свете фонарей.
Скрипя зубами от ярости, я развернулась и быстро зашагала к дому.
